Домашняя Страстная

У меня все просто. Есть власти светские, есть власти церковные. Сказали выходить из дома только по необходимости — выхожу только по необходимости. Сказали воздержаться от посещения храма — воздержусь от посещения храма.

Вообще не вижу тут проблемы.

Нет, проблема была с первыми днями дома — чувствовала себя как в тюрьме. Вот эту жажду свободы почувствовала очень остро — не то, чтобы мне куда-то было нужно, просто было важно иметь возможность самой решать, когда и куда идти. Но привыкла быстро.

А вот темы «принуждения» и «когда все это кончится» — меня не сильно волнуют. Я не чувствую принуждения — я согласна с принимаемыми мерами. А когда все это кончится — никто не знает, так что и смысла спрашивать нет.

При этом в отношениях между людьми происходят интересные вещи: поскольку внешняя деятельность довольно ограничена, на первый план выходят внутренние, отношенческие конфликты. Они обостряются, и часть решается в пользу примирения, а часть — в пользу разрыва. Такие своеобразные точки над й.

Что касается наших детей, то тут две противоположные партии: Ксюшу и Женю все устраивает и никуда им не надо, они готовы провести дома следующие несколько месяцев без всяких проблем. А вот Федя и Таня вроде бы все понимают, но КАЖДЫЙ ДЕНЬ подходят с вопросом о том, что им куда-то надо сходить и КАЖДЫЙ ДЕНЬ получают отказ. Меня это очень раздражает — ну, и так вроде бы понятно, что ты услышишь, зачем спрашивать и вступать в дискуссию? Но раз спрашивают, значит, им нужно услышать этот отказ, значит, это помогает им переносить заточение.

И все-таки через три дня — Пасха.